Почему я носил крестик, будучи атеистом

Бабушкин крестик я носил как атеист, но в какой-то момент от этого стало больше хлопот, чем пользы.

К тому времени, когда мне исполнилось десять лет, все четверо моих бабушки и дедушки умерли, и, будучи последним из шести детей, я не ожидал никакого наследства. Что они мне оставили, так это воспоминания, причем смутные. Поэтому я был удивлен, когда на мой шестнадцатый день рождения мама достала маленькую шкатулку для драгоценностей. Внутри находился маленький золотой крест с крошечным, но прекрасным бриллиантом посередине.

В этот момент нахлынул поток мрачных, но прекрасных воспоминаний. Когда мне было около пяти лет, где-то ранней весной, я шел рука об руку с бабушкой по нашему кварталу. Я точно не помню нашего разговора, но помню, как меня ужалила пчела, и она быстро отвела меня обратно к дому.

Но я был так тронут, что она подумала обо мне и попросила передать мне свой крест, когда мне исполнится шестнадцать. Я почти уверен, что возраст имел религиозное значение. Так что, наверное, хорошо, что она не дожила до того, чтобы увидеть, что после моего крещения я так и не совершил никаких других католических вех.

Золотой крест был подарком ей на годовщину от деда. И я отчетливо помню, как она всегда носила его. Поэтому, когда я достал его из маленькой коробочки, я надел его и с тех пор носил каждый день.

Даже когда я начал раздеваться.

Это не имело никакого реального религиозного значения, и я считал это своего рода модным заявлением. Да, это часть моего прошлого, но я также видел, как Мадонна носила его в своем клипе Like a Prayer. И это больше походило на бунтарское заявление, чем на набожное христианство. И примерно так я об этом думал. Золотой оксюморон.

И почти никогда не возникало. Даже в стриптиз-клубе.

Но потом, когда родился мой сын, это стало своего рода загадкой. Я разговаривал с матерью друга моего сына, и она заметила крест моей бабушки.

«К какой церкви вы принадлежите?» — спросила она.

Я на мгновение замер. Я лгу ей? Могу ли я найти случайную церковь поблизости и просто сказать, что иду туда?

Должен ли я сказать: «Ну, на самом деле мы безбожные атеисты» и надеяться, что мне не придется объяснять, что мы не поклоняемся сатане?

У моего ребенка было не так много друзей, и я не хотел облажаться. Итак, в конце концов, после, возможно, слишком долгой паузы, я сказал: «На самом деле мы не ходим в церковь».

Это было ошибкой. Ужасная тактическая ошибка с моей стороны.

Потому что она ответила: «О, мы тоже не ходим столько, сколько следует. Но мы постараемся ходить туда чаще».

И я решил свою судьбу. Ну… судьба моего сына.

В следующий раз, когда его подруга пришла, она принесла свою Библию. Мой очень светский ребенок был заинтересован, не имея опыта практического применения христианства. Поэтому он задавал вопросы, но в любопытной, антропологической манере.

А в ответ сказали, что он попадет в ад. К счастью, там были еще очень молодые люди. Примерно шесть или семь, так что мой сын воспринял это как фильм. Он не придал этому значения реальности и как бы отмахнулся от этого. Они продолжали играть, и я скрестил пальцы, чтобы эта тема больше не поднималась. Всегда.

Я носил его на сцене, будучи стриптизершей, и продолжал носить его даже после того, как стал сотрудничать со светским сообществом. Это была моя бабушка. Крест был ее осязаемой частью, которую она хотела передать мне. Я люблю это. Я все еще делаю.

Но наступил момент, когда это показалось неправильным. Подобно тому ужасному укусу пчелы в приятный весенний день, это было то, что мне приходилось объяснять по первому требованию, и это было либо спорно, либо неискренне. Проклятие неловкого разговора.

Я получил дерьмо от нерелигиозных и религиозных. Носить бабушкин крестик было неудачной ставкой. Кроме того, что бы подумала моя бабушка о моем атеизме? Стала бы она винить мою мать?

Возможно, это было эпическое предзнаменование того, что моя семья отказалась от попыток внушать мне идеологию после того, как священник облил меня своей водой.

Однажды моя сестра обнаружила, что украшение, которое оставила ей бабушка, пропало. Она не считала себя христианкой или атеисткой и всегда любила этот крест. Поэтому я дал это ей.